Он неуклюже забрался в автомобиль, повернулся и посмотрел на меня, очевидно преодолевая отвращение.
«Первое, что тебе нужно знать» — начал он, когда мы выезжали с парковки и чуть было не сбили велосипедиста — «это то, что наш мир куда более развит, чем КА-ПЭКС и другие планеты в Галактике».
Велосипедист помахал мне кулаком и крикнул: «Смотри куда прёшь, старый пердун!»
Мой пассажир проигнорировал его и невозмутимо продолжил почти монотонным фальцетом, как будто уже много раз произносил свою речь:
«Фактически Баллок — одна из самых старых планет во Вселенной. На самом деле мы не так уж отличались от людей. В далёком прошлом наши физические тела (совсем необязательные для сознания) начали деградировать по той же причине, что и ваш аппендикс[3], пока не осталось почти ничего, кроме наших мозгов и дополнительных органов, доставляющих нужные питательные вещества. Затем мы научились контролировать наше непосредственное окружение с помощью электромагнитных волн, чтобы получить всё, в чём нуждались. В конце концов мы совместили мозг и механические детали, и стали тем, что вы называете „роботы“, хотя никто нами не командовал. Спустя долгие тысячелетия мы избавились от электронных составляющих и перенесли своё сознание в мобильный электронный мозг, а затем стали просто электромагнитными волнами без физического носителя, что не мешает нам занимать любую физическую форму».
Он (я мог воспринимать его только как одного человека) посмотрел на меня, желая убедиться, что я всё ещё слушаю и понимаю, о чём он говорит. Пришелец не смог удержаться и снова скривился в ухмылке.
«Конечно это грубое упрощение этапов нашей эволюции, которые заняли миллиарды лет, но мой рассказ даст тебе представление о том, кто мы такие и на что способны. Детали не так важны, но ты должен понимать, что мы достигли вещей, о которых вы и мечтать не можете».
Моё горло было сухим как древний пергамент, но мне удалось выдавить: «Чем ты можешь доказать верность своих слов?»
Его ответу предшествовало что-то вроде рычания льва. Внезапно гигантское дерево упало на дорогу и после яркой вспышки света взорвалось и исчезло одновременно.
«Сколько ещё пришельцев должно прилететь на Землю, чтобы ты начал верить в то, что мы говорим?»
Думаю, вопрос был риторическим, поэтому я промолчал. К тому же говорить было трудно: я смотрел туда, где упало дерево, но дорога была абсолютно свободна. На ней не было ничего. Ни хлопьев пепла, ни другого препятствия для движения.
Наконец я прохрипел: «Зачем ты мне всё это рассказываешь?»
«Флед направила нас к тебе, „доктор“. Нам нужен человек, который передаст наше сообщение, а твой опыт доказывает, что ты справишься с этой ролью не хуже остальных».
Было начало октября и на улице начало холодать, но я вспотел.
«Передаст?» — с опаской переспросил я.
«Передаст наши требования в той форме, которая будет понятна представителям вашего вида».
Он снова повернулся и презрительно посмотрел на меня. Он больше не рычал, но его глаза напоминали чёрные дыры. Моё тело задрожало, и я инстинктивно попытался отодвинуться. Он оскалил зубы — в попытке улыбнуться?
«Кроме того, тебе будет интересно принять участие в подобном деле, как и любому учёному».
«Принять участие в чём?» — я рефлекторно сглотнул — «Чего вы требуете?»
«По всей галактике вы известны как безжалостные убийцы. Вы готовы убить всех — даже представителей своего вида — чтобы удовлетворить свою жажду убийств, которая выросла из психотической[4] потребности. Это должно прекратиться. И я не имею в виду, что это должно прекратиться когда-нибудь через тысячу лет — это должно прекратиться прямо сейчас».
«Но вы прибыли с планеты, которая бесконечно далека отсюда. Я даже не знаю, где она находится. Какая вам разница до того, что здесь творится?»
Уверен, прот бы сейчас непременно сделал глубокий выдох, разочарованный моим невежеством или тупостью. Флед бы тоже, но более громко. Однако наш последний визитёр просто прорычал, неприятно ухмыльнувшись:
«Мы дали тебе весьма искажённое представление о нашем виде и о том, как он развивался. Есть ещё много чего, о чём ты понятия не имеешь. Например, мы никогда не были просто изолированными личностями, как люди. Мы всегда больше напоминали сообщество муравьёв или пчёл. Несколько миллиардов лет назад мы подключились к некой совокупности жизней, включающей в себя и вашу недавно сформировавшуюся планету. Всё, что вы делаете, влияет на остальных жителей Галактики. Вы — часть нашей вселенной, просто пока не знаете об этом. Ваши крохотные жизни — всего лишь песчинка этой совокупности, которую мы называем „Нэйди́ра“ (в оригинале — „Nediera“, которую Баллок произносит как „nay-DEAR-uh“). Мы рассматриваем её как матрицу[5] Вселенной. Это сумма всех жизней, которая представляет собой нечто вроде гигантской колонии муравьев. Когда вы убиваете других существ на Земле, то причиняете вред не только им, но и всем остальным жителям Нэйдиры. Мы испытываем их муки, боль и страдания. Видишь вон ту корову в поле слева от тебя?»
Я подтвердил, что вижу.
«Для вас жизнь этой коровы ничего не значит, вы рассматриваете её в качестве пищи. Но для коровы она значит всё».
«Мы отличаемся от коров» — пояснил я — «У нас есть душа».
Он ответил так, как будто его сейчас стошнит:
«Это миф, который создали ваши религии. Для Вселенной нет разницы между жизнью людей и жизнью любого другого разумного существа. Вы правда думаете, что уникальны? Повзрослейте! Раньше вы считали Землю центром Вселенной, а когда узнали, что это не так, то начали утверждать, что в центре Вселенной расположено ваше солнце. А теперь, когда стало известно, что в солнечной системе нет ничего особенного, вы всё ещё цепляетесь за мысль, что ваш вид какой-то особенный и уникальный. Даже богов создали по своему подобию!» — прокричал он — «Это само воплощение высокомерия!»
«А как же вы?» — возразил я — «Вы определённо считаете, что во многом превосходите homo sapiens».
«Ты вообще нас слушаешь, доктор? Думаешь, мы запряжём вас в повозку? Будем ставить над вами медицинские эксперименты? Охотиться за вами и убивать „спорта“ ради? Услышь нас, сапиенс: Вся жизнь во Вселенной одинаково важна!»
Я подумал, что мои перепонки сейчас лопнут, но он продолжил более тихим голосом:
«Ты также должен знать: когда живое существо умирает, оно навсегда покидает Нэйдиру. Вот почему смерть так трагична не только для самого индивидуума, но и для всей семьи, для всей Вселенной»
Он снова повернулся и посмотрел прямо на меня.
«Ты хотя бы приблизительно понимаешь, о чём я говорю?» Между строк я услышал: «Ты, кусок дерьма».
Я поёжился и довольно глупо ухмыльнулся.
«Не совсем».
Он молча смотрел на меня целую секунду, которая показалась вечностью.
«У тебя есть собака. Если мы пристрелим её на твоих глазах, что ты почувствуешь (ты, кретин)?»
Я почувствовал, что задыхаюсь. Не только от мысли о мучительной смерти Флауэр, но и от мысли, что некая сущность, кем бы она ни была, или кто-нибудь другой сможет так поступить.
«Ничего хорошего» — слабым голосом ответил я.
«Тогда ты понимаешь — хотя бы примерно — о чём я говорю. Но если мы пристрелим собаку в любой другой стране, ты ничего не почувствуешь. Даже не узнаешь об этом. Но для нас и других существ, которые развивались достаточно долго, чтобы достигнуть нашего уровня, всё иначе. Мы узнаем о смерти другой собаки. Её боль будет нашей болью. И это постоянно происходит на вашей жестокой планете. Убийствам нет конца: гражданские войны, истребление других людей из-за гнева, ревности или жадности, бессмысленные убийства других существ ради еды или так называемых медицинских исследований. Вы даже охотитесь и убиваете других существ ради удовольствия!» — кипел он от злости — «Это постоянно причиняет боль, и чувствовать непрестанное страдание намного тяжелее, чем ты можешь себе представить».
